Единственный выстрел Александр Сикало. Северодонецк. Ноябрь 2003 г
Тот год для меня заканчивался весьма удачно. Выиграл все городские и областные соревнования по летнему многоборью. Что особенно порадовало, так это дебют на чемпионате Украины по СПС, где первое место в подводной охоте и третье в многоборье. И сегодня под завязку старого года можно сказать уже выиграл область по зимнему многоборью. Как ни странно, легко пошло подтягивание, которое всегда не любил. Перед этим очень удачно отстрелялся из винтовки, это был мой конек. Осталась лыжная гонка, и мне можно было проиграть 2-3 месту метров 300-400. Но всегда привык выкладываться до конца, тем более, что это уже последнее соревнование в этом году, и первое место было уже в «кармане». Перед стартом была почти безветренная погода, и я снял ветровку, но когда выбежали в поле, то сильный встречный ветер очень неприятно давил на разгоряченную грудь. У своих основных соперников я выиграл, хотя самой гонки и не выиграл, но первое место в многоборье было мое.
Кажется, что в этом году достигнута, наконец-то, желанная спортивная форма, а через год перехожу в другую возрастную категорию, и там будет уже чуть легче, пока снова не придет «молодежь». Все страсти уже позади, автобус катит нас домой, за окном темно, хочется подремать, но «сквознячок» дующий из щели в двери не дает заснуть, как-то неуютно…
Утром проснулся в состоянии сильного озноба, было тяжело дышать, и при вдохе выше поясницы была тянущая боль, температура 38.5. Пошел к производственному врачу, написал он в больничном - ОРЗ и советовал мне погреть свой радикулит, хоть я и пытался доказать, что нет у меня никакого радикулита. Домой доковылял весь разбитый, температура подскочила до 39.5, ночь промучился, сидя и покачиваясь от боли… Хорошо, когда есть врачи школьные друзья, тем более товарищи по спорту. Пошел прямо к Николаю, а он в свою очередь, отвел меня к нашему городскому пульманологу. Яков Петрович, послушал меня и сразу же заявил - немедленная госпитализация, это воспаление легких.
Почти два месяца провел я в пульманологии, так случилось, что спустя некоторое время, когда уже дело шло на поправку, прямо в больнице началось двухстороннее воспаление легких. Выписался уже из больницы я весной со спайками в левом легком. Было очень приятно идти и вдыхать теплый весенний воздух, но мысли были мрачные. Считай, что этот год уже пропал, во всяком случае, врачи запретили всякие тренировки…
Осенью заметил в слюне капельки крови, но сначала не придал этому значения, подумал, что из десен. Но когда однажды на снегу увидел приличный сгусток крови, то снова пошел в пульманологию. Снова больница, снова уколы и лекарства, различные процедуры. Выписали перед самым Новым Годом…
Весной опять кровь в слюне. Снова больница, провели обширное обследование и определили опухоль в правом легком. И вот сидим в кабинете: Яков Петрович, Николай и я, пьем кофе и ведем невеселую беседу. Разговор у нас был довольно откровенный - опухоль может быть и с «клешней», но окончательно об этом могут сказать только анализы после операции. Надо ехать в Киев, в клинику грудной хирургии. Вскоре я уже пациент терапевтического отделения этой клиники. Когда гулял вокруг клиники, то узнал, что рядом знаменитый Амосовский институт, но больше всего мне «понравилось», что рядом с этими двумя серьезными клиниками соседствует Байковое кладбище, так сказать, все «услуги» рядом. Сразу на операцию не положили, лечили таблетками и уколами и периодически проводили обследование. Пришло время главного консилиума, которого большинство пациентов ждут с трепетом. Здесь и твои родные лечащие врачи, завы отделениями и светилы в области легочных заболеваний. Приговор окончательный, так как лечение практически ничего не дало - операция, но только после согласия самого пациента. А куда я на фиг денусь?!
В тот же день был переведен этажом выше в хирургию. Тут уже другие не только порядки, традиции, но и запахи. По коридорам тянутся резиновые трубочки, которые начинаются от источников кислорода, а заканчиваются в грудях несчастных пациентов. Про подготовку к
операции ее начало, и как очнулся в реанимации, я опущу. Спустя некоторое время из реанимационного отделения был снова переведен в палату на послеоперационное лечение. Мой лечащий врач, сказал, что все в порядке и ушел в отпуск. Коллега, его замещающий, как-то неосторожно, при мне спросил у другого врача про экспресс-анализ моей опухли, и тот, как мне показалось, дал ему понять, что потом мол, поговорим. Наблюдая за врачами и сестрами, я заметил, что они иногда заглядывают в конец журнала-истории болезни. Потом я узнал, что там подклеиваются экспресс - анализы - анализы срезов опухли сразу после операции на предмет онкологии. Поздно вечером, когда дежурный врач и сестры ушли в дальние палаты, я зашел в ординаторскую, нашел свою историю болезни, открыл нужную страницу. Читаю - «низкодифференцированный плоскоклеточный рак легкого»!!!??? Сейчас мне трудно точно передать то, что я ощутил в первый момент. Помнится, что «потемнело», какой-то «удар» и «звон в ушах». Сколько длилось «помутнение разума» я не помню, когда «очнулся», вернулся в палату и лег на кровать. Но как молот по мозгам било одно слово: рак, рак, рак… Всплыла фраза «низкодифференцируемый», и я подумал, что может это означает - плохоопределяемый и они ошиблись. Человек всегда ищет себе соломинку…
Гораздо позже я поискал в интернете фразу «плоскоклеточный рак легкого», результат ошеломил меня: 2608 страниц и 539 сайтов, где говорится об этом. Для курильщиков персонально - прямой путь его заполучить (я тоже раньше курил). Но в тот момент я думал совсем другое, ведь вырезали, может еще и обойдется!?… Запомнилась и фраза из протокола операции: «по рекомендации профессора «имярек» - вырезать в пределах здоровых тканей». Сам себе рассуждал, я еще живой, думаю, что и здоровых тканей хватило для «предела». Заснул я только под утро, когда смог себя «зазомбировать» воспоминаниями о том, как нырял и колол камбалу в Азовском море. Море ведь всегда «убаюкивало» и «растворяло» меня. И теперь постоянно, если приходится обрезать пятна на картошке или чистить деревья от гнили, то вспоминаю ту фразу - «удалить в пределах здоровых тканей». Мне это удаление обошлось в 1800 кубиков, был объем легких 5800, а стал 4000, но как поется в одной из песен В.Высоцкого - «спасибо, что еще живой…»…
Поддержка друзей и родных это тоже очень важная сила, способствующая скорейшему выздоровлению. Вот стихи - пожелания моего друга Володи, которые я получил перед операцией:
Спустя полтора месяца после операции, уже был дома и мы с Володей, моим верным другом и товарищем поехали на подводную охоту на Оскольское водохранилище, вернее он на охоту, а я сопровождающим на лодке, но свое все снаряжение тайком от жены все-таки взял. Я сказал ему, что мне надо сделать только один выстрел, чтобы снова почувствовал себя не просто живым человеком, а подводным охотником. Володя долго меня отговаривал, но думаю, понял, что это значило для меня. Я попросил его подойти на лодке к одному моему любимому заливчику, где рядом с глубоким руслом была отмель глубиной не более двух метров, заросший редким тростником и рогозом с полянами внутри, покрытыми сверху тиной и зарослями кувшинок. Там всегда можно было найти сомиков, лежащих на дне на полянках внутри камыша, или висящих под листьями кувшинок. Володя помог мне надеть гидрокостюм, шрам местами ныл, но в основном правая часть грудной клетки «пугала нечувствительностью тела». Лечащий врач сказал, что при операции пересекли кучу нервных окончаний и спустя полгода - год чувствительность тела появится. Сами легкие не имеют нервных окончаний и не болят, а вот все их окружение уже более капризное в этом отношении. Пока мы надели вдвоем с ним на меня гидрокостюм, совсем ослаб, но затею свою не оставил, хотя Володя сделал последнюю попытку отговорить меня от ныряния. И вот я уже в воде. Как приятно лежать в воде и, слегка шевеля ластами, скользить по ее поверхности, поглядывая вниз на подводный мир. Приятно снова ощущать в руке рукоятку подводного ружья... Все, думаю сам себе, все уже позади, я снова «возродился», но надо еще произвести выстрел! Сначала минут 10-15 просто осваивался на поверхности, поглядывая на дно и в камыши. Сделал несколько пробных нырков на чистой воде, ныряя на пару метров - вроде ничего не забыл, но все равно страшновато - как там себя поведут танталовые скобки на легких. Затем облюбовал себе один небольшой островок среди кувшинок, окруженный редким рогозом. Подошел к нему метра на два, закрыл глаза, чтобы потом лучше было бы смотреть в полумраке под тиной и листьями кувшинок, сделал потихоньку несколько вдохов-выдохов, которые вряд ли можно назвать гипервентиляцией, нырнул в загадочную темноту, и открыл глаза. Ухватившись у дна рукой за стебли рогоза, стал всматриваться в полумрак. И, как в прежние времена, как по заказу, вот он, свисающий хвост сомика. Всего я его не видел, но мне достаточно и этого, чтобы выстрелить чуть выше хвоста. Что я мысленно бормотал, целясь в него, уже не помню, но твердо помню, загадал, что если попаду в него, то все будет нормально в моей дальнейшей жизни, что буду нырять, и охотится, как и прежде, ну почти как прежде. Понимал, конечно, что после операции на легких уже полного здоровья не будет, но тогда я об этом не думал. Передо мною была самая главная цель в моей жизни, и я должен ее поразить.
Выстрел, клубы пузырьков вырвались из надульника и скрыли от меня все. Ружье мгновенно стравило, ведь два года оно лежало и не работало. Вдруг почувствовал рывок, и только тогда я понял, что попал. Попал!!! Не думая уже о том, что сомик может сорваться, вынырнул из-под тины, подтянул линь к себе, взял его за жабры, поднял голову над водой, вытянул в руке сомика и что-то заорал. Даже то, что ружье стравило после единственного выстрела, я понял как хороший знак. Пока только один выстрел - и все!
…Потом еще было кровохарканье и длительный процесс реабилитации - лекарства, процедуры, рентгенограммы и т.п. Но ни врач, ни жена, не знали о том единственном выстреле, который дал мне самый главный стимул и веру в благополучный исход. Со спортом пришлось расстаться навсегда, пробовал бегать, но когда боишься «напрячься», то это уже не спорт. Олимпийский лозунг - «главное не победить, а участвовать», придумали те, кто не стоял на пьедестале почета. Теперь и я «согласен» с этим лозунгом, когда боишься бежать в полную силу, потому, что в груди есть скобки на легких, какая уж тут может быть победа.
А тот единственный выстрел дал мне веру в будущее, но в тот год и позже я больше не нырял. Через пару лет, как-то незаметно, снова стал охотиться, сначала на мели, а потом и в завалах на Донце. Конечно, задержка дыхания уже у меня была не та, что раньше, но для любителя, каковым я стал себя считать после операции, и этого достаточно.
Фраза уважаемого профессора - «в пределах здоровых тканей» заложила основу веры в благополучный исход, а тот единственный и удачный выстрел - превратил ее в реальность.
